Историк-краевед и литератор Сергей Корнилов предлагает очередную лекцию в проекте ВЦБС «Объяснения»
Почти 100 лет назад Владивосток пережил эпидемию чумы, завезенной из Китая. Это была легочная форма чумы, при которой заболевшие умирали от быстро развивавшейся пневмонии.
Владивосток в эпидемическом плане всегда занимал довольно невыгодное положение. Близость к Китаю, как главному источнику распространения различных инфекций, постоянно вызывала озабоченность местных властей. В разные годы Владивосток пережил эпидемии холеры, оспы, тифа и др.
В 1920 и 1921 гг., в разных провинциях Китая, прилегающих к дальневосточным границам России, наблюдались чумные вспышки. Наиболее крупная была отмечена в Маньчжурии, где легочная чума истребила 4,5 тыс. чел. Оттуда же по КВЖД она была завезена в Дальневосточную республику.
6 октября 1920 г. эпидемия чумы вспыхнула в Хайларе — большом китайском городе, имеющем железнодорожное сообщение на линии Харбин — Владивосток. Китайские власти пытались скрыть эпидемию, но она приобрела неуправляемый характер, за три недели, с 7 октября по 28 октября там умерло от чумы 69 чел.
В январе 1921 г. вспышки чумы стали регистрироваться вблизи российско-китайской границы, а весной первые заболевшие появились в Приморской области. 16 марта 1921 г. первый случай заражения чумой был зафиксирован в г. Никольск-Уссурийский, а до конца месяца появилось еще 11 заболевших. Через месяц чума достигла Владивостока.
Начало эпидемии
Первым выявленным больным легочной чумой во Владивостоке был китаец Ли Чун Шень, который приехал из Китая и 5 апреля поселился по адресу ул. Светланская, 193, на углу улиц Светланская и 5-й Матросская. Китаец заболел 7 апреля, а 10 апреля соотечественники принесли его на носилках в Морской госпиталь. Оттуда его направили в чумное отделение 1-го Крепостного госпиталя, но по дороге он умер.
При обследовании дома по ул. Светланской, 193 выяснилось, что в этом же помещении 5 дней назад умер, от неизвестной болезни, другой китаец, которого похоронили на кладбище Второй речки. 10 апреля умерли еще два китайца, проживавшие в доме по ул. Светланской, 112.
13 апреля летучим отрядом был обнаружен труп китайца, спрятанный в дровах на дворе дома по Светланской, 98. Исследование трупа показало, что смерть наступила от чумы. В тот же день был доставлен в чумное отделение китаец Лан Гун, проживавший по ул. Светланской, 175, так как про него стало известно, что он посещал квартиру Ли Чун Шеня и ввиду наличия у него повышенной температуры. В ночь на 14 апреля Лан Гун пытался бежать из чумного госпиталя, и был убит часовым. Бактериологическое исследование тела на наличие чумы дало положительный результат.
14 апреля был доставлен труп китайца Лю Бен Вяна, проживавшего в доме по ул. Корейской, 42. Труп оказался чумным. При обследовании китайских квартир этого же дома был обнаружен больной китаец в тяжелом состоянии, по фамилии Тун Шу Хо, 17 лет, который проживал совместно с Лю Бен Вяном. Тун Шу-хо умер в тот же день, при явлениях легочной чумы. На следующий день в чумной госпиталь были доставлены два чумных трупа, выброшенных из дома № 42 по Корейской улице. Еще через день в чумной госпиталь были доставлены пять трупов китайцев, умерших от чумы.
Во вторую неделю эпидемии (17–23 апреля) в чумном госпитале умерли 15 человек и 12 чумных трупов были подобраны на улицах. Болезнь развивалась быстро — четыре китайца, переведенные из изоляционного отделения в чумное, умерли в тот же день. В эту неделю был зарегистрирован первый случай заражения чумой медицинского персонала — погибла медсестра Софья Даниленко.
К концу недели стало ясно, что эпидемия вышла из-под контроля противочумной организации, и время локализации первичных очагов чумы было упущено. Вторая неделя показала, что чума пошла в окрестности города. 17 апреля, на станции Океанская, был найден китаец в тяжелом состоянии, с явными признаками легочной чумы. 19 апреля он скончался, но его имя и откуда попал на станцию, осталось не выясненным.
Третья неделя эпидемии (24–30 апреля) ознаменовалась новыми потерями среди медицинского персонала: умерли санитары Филипп Годяцкий и Григорий Мальцев. Больные чумой стали поступать из окрестностей города: с каменноугольных копей Скидельского (ныне г. Артем), с 5 версты Сучанской ветки и со ст. Океанская, где на полотне железной дороги был обнаружен тяжелобольной китаец. Чума приобрела тенденцию к распространению на побережье Приморской области. Так, 27 апреля в бухте Юшувай была обнаружена шаланда, на которой, по словам местных жителей, оказалось 5 трупов китайцев. Когда на шаланду прибыл противочумный отряд, трупов там уже не было. Очевидцы сообщили, что трупы были выброшены неизвестными китайцами в море. Любопытно, что на шаланде обнаружился запах карболовой кислоты; отряду ничего не осталось, как ее сжечь.
В городе новый очаг чумы был обнаружен на перекрестке улиц Семеновской и Суйфунской (ныне Уборевича).
Борьба с эпидемией
Борьбой против чумы в Приморье занялась Областная санитарно-исполнительная комиссия (ОСИК) во главе с доктором П.П. Поповым, ранее участвовавшим в ликвидации маньчжурской чумы 1910 — 1911 гг.
С момента появления чумы, во Владивостоке, на базе 1-го Владивостокского Крепостного госпиталя, был развернут Чумной городок. Он включал: летучий отряд, дезинфекционный отряд, крематорий, обсервационное отделение, изолятор, анатомический покой, чумной барак и диагностическую лабораторию.
В порту создали санитарную станцию, пропускной пункт и брандвахту, на железной дороге – противочумной поезд. Для китайских пассажиров выделяли особые вагоны, санитары обходили пребывающие пассажирские поезда, проводили дезинфекцию.
Чумной городок был организован в районе Гнилого угла. Больные с температурой и кашлем помещались в изолятор на пять суток. Через владивостокский изолятор прошло 369 человек, выписано здоровыми 41 человек; умерли в изоляторе 46 человек; отправлено в чумной барак 282 человека. Тела скончавшихся от чумы сжигали сначала на кострах, а затем в специально построенных крематориях.
Активную помощь в борьбе против инфекции оказали японские военные. От японского интендантства и санитарного отдела русские власти получали противочумную вакцину и сыворотку, а также дезинфицирующие и противочумные средства. Японцы помогли ОСИК средствами, взяв на себя содержание Владивостокской участковой санитарно-эпидемиологической организации и Отряда карантинной стражи.
Для финансирования мероприятий по борьбе с чумой, в Приморской области был введен специальный чумной налог. С владельцев торговых предприятий, имеющих промысловые свидетельства I разряда, взималось 100 руб.; предприятий II разряда — 25 руб.; III разряда — 10 руб.; с нотариусов, биржевых посредников, коммивояжеров — 10 руб. с каждого лица. С владельцев недвижимого имущества бралось 10% от суммы городского оценочного сбора. С рабочих и служащих правительственных и образовательных учреждений — 2% от месячного оклада; с лиц свободных профессий — врачей, поверенных, журналистов и т.п. — по 15 руб. Со всех лиц «свободных профессий»: грузчиков, извозчиков, прислуги, чернорабочих — по 1 руб.
Чумная эпидемия в Приморье обошлась в 416 563 руб., из них 350 тыс. руб. составил казенный отпуск денег (чумной налог дал всего 204 тыс. руб. вместо планировавшихся 600 тыс. руб.). Японским командованием выделено 55 416 руб. Владивостокским городским самоуправлением предоставлено 11 069 руб.
В июне 1921 г. на 10-й неделе эпидемии был отмечен резкий спад заболеваемости и смертности: за неделю были обнаружены только два трупа, один из которых найден на Чуркине, другой на 10-й Рабочей улице. С конца июня по начало сентября отмечались единичные случаи заболеваний.
К середине сентября 1921 г. чума, наконец, отступила. Последний найденный труп датируется 15 сентября 1921 г.
Итоги
За время эпидемии 1921 г. во Владивостоке скончались 647 чел., из них 629 китайцев и 18 русских. Спасая больных, лишились жизни 8 медицинских работников. Вспомним их поименно.
Первой жертвой чумы стала сестра милосердия чумного госпиталя Софья Михайловна Даниленко. Она была принята на работу в госпиталь 24 марта. За недостатком сестер ей приходилось работать не только в отделениях, но и принимать доставляемых в госпиталь больных и распределять их. 18 апреля Софья случайно встретила возле изолятора больного легочной чумой китайца и было вынуждена принять его без респиратора. 20 апреля она почувствовала небольшое недомогание, 22 апреля поднялась температура, появился кашель с мокротой, а 24 апреля она умерла.
Гадяцкий Филипп Павлович, поступил на работу в чумной госпиталь 18 апреля и в тот же день заразился чумой во время уборки трупов на улице. По словам Гадяцкого, у него были рваные рукавицы, и он считал, что заразился чумой из-за недостаточной дезинфекции рук. Недомогание он почувствовал 22 апреля, температура и кашель с мокротой с кровью у него появились 23 апреля; а 24 апреля Гадяцкий умер.
Хазов Василий Григорьевич, санитар эпидемического поезда. Поступил на службу в начале мая 1921 г. За несколько дней до заболевания ему пришлось поднимать труп на Сучанской ветке в противогазе. Однако работать в противогазе он не смог и вынужден был его сбросить, чтобы одеть обыкновенный респиратор. Возможно, что во время смены средств защиты, он заразился чумой. 28 мая у него резко поднялась температура, появилась мокрота с прожилками крови, а 29 мая Хазов умер.
Козлов Николай Ананьевич, фельдшер изолятора. Поступил на службу 17 апреля. При каких обстоятельствах заразился чумой, неизвестно. 14 мая он почувствовал недомогание, 15 мая появился кашель с мокротой, в которой нашли возбудитель чумы. 17 мая он умер.
Мальцев Григорий Евгеньевич, санитар при обсервационном отделении чумного госпиталя. Поступил на службу 16 апреля. За два дня до заболевания дежурил в изоляторе, где принимал больных китайцев. 21 апреля почувствовал недомогание, через несколько часов появился кашель с кровью. 27 апреля умер.
Воробьев Иван Ефимович, санитар чумного отделения. Поступил на службу 26 апреля. 2 мая, во время уборки трупа умершего от чумы китайца, у него свалился с лица респиратор, который он тут же поправил. После этого Воробьев тщательно вымыл руки и голову. 5 мая утром он почувствовал боли в животе, озноб, к вечеру появился кашель с кровавой мокротой. 7 мая Воробьев умер.
Доброжанский Иван Дмитриевич, фельдшер изолятора. Поступил на службу 26 апреля. Он не всегда работал в респираторе, т.к. страдал эмфиземой и респиратор переносил с трудом. Недомогание почувствовал 11 мая. 12 мая его состояние ухудшилось, однако у него не могли обнаружить возбудитель чумы. 14 мая Доброжанский умер.
Короткевич Иван Иванович, санитар чумного отделения. Поступил на службу 8 мая. 2 июня Короткевич закончил дежурство в грязной половине и должен был перейти в чистое помещение, но в это время пришел ординатор делать вливание противочумной сыворотки больному китайцу и привлек на помощь Короткевича. Так как китаец сильно бился и кашлял, Короткевичу пришлось его держать, близко наклоняясь над ним. Утром 4 июня он почувствовал недомогание, в его мокроте был обнаружен возбудитель чумы, резко поднялась температура. 6 июня Короткевич умер.
К этим жертвам можно присоединить и доктора П.П. Попова, руководителя ОСИК. 19 октября 1921 г. он скончался от переутомления и «трудных переживаний этого периода».
Владивосток, 1921 г.
Летучий отряд убирает труп китайца на ул. Алеутской.
Японские моряки в масках на улице Владивостока, 1921 г.
Вагон-изолятор противочумного поезда, 1921 г.
Сестра Софья Даниленко и санитар Василий Хазов, погибшие во время эпидемии чумы во Владивостоке.