В рамках проекта «ЛИТбез» библиотека №8 продолжает обсуждать с разными людьми их опыт, их личные истории трансформации. А также их наблюдения, впечатления, выводы о жизни. Что, кстати, как утверждают психологи, гораздо полезней для других людей, чем советы.
Часть 1
Уже несколько лет Владивостокская городская библиотечная сеть сотрудничает с проектно-производственной мастерской Concrete Jungle. Проекты обновленных интерьеров библиотек №5, 7, 12 и БУК разрабатывали сотрудники Concrete Jungle, в этой же мастерской была сделана мебель из дерева. При словах «мастерская Concrete Jungle» заведующие отремонтированных библиотек сразу вспоминают архитектора с редким именем Феликс и с удовольствием оглядывают красивые деревянные стеллажи с книгами. В библиотеке №8 минувшей зимой прошла выставка «Джангинариум», работы которой представляли собой коллажи из фотоматериала, отснятого фотографом Антоном Новгородовым на территории мастерской Concrete Jungle для викторины «Ристикко». Представители проектно-производственной мастерской по просьбе владивостокской городской сети библиотек договаривались со своими работниками об интервью, например, в прошлом году двое парней из мастерской рассказали о службе в армии. Основателей Concrete Jungle можно встретить и в библиотеках ВЦБС на обсуждениях с горожанами и городской инициативной группой вопросов благоустройства районов. Cотрудник ВЦБС Наталья Григина побеседовала с Вадимом Герасименко и Феликсом Машковым о том, с чего начиналась их мастерская.
НГ: Феликс, когда я у вас была здесь в самый первый раз, я тогда делала интервью с Владимиром Колядой, то ругалась, что вашу мастерскую долго искала, и вы мне тогда ответили, что это такой тест для соискателя работы в вашей мастерской: если человек нашел, где вы находитесь, то вы его берете на работу.
ФМ: Да, когда мы ищем менеджеров, то не объясняем, только адрес даем. Это шутка! Конечно, мы все разъясним, если кто-то заблудился. Фетиша из этого мы не делаем.
ВГ: Бывает просто нет времени на объяснения. Мы в свое время делали какие-то указатели, но все это работало до поры до времени. Мы пытаемся с этим как-то работать, со средой. В том случае, если мы здесь остаемся.
НГ: У вас здесь были лекции.
ФМ: Лекции на обочине. Это было года три-четыре назад, когда еще в офисе было место, не было второго этажа. Почему мы делали эти лекции: на тот момент мы придумали такую историю, что мы здесь же на отшибе. И есть книга Стругацких «Пикник на обочине», а мы сделали лекции на обочине. Пригласили Пашу Шугурова, ребят по робототехнике. У нас даже Авраменко читал лекцию, он был один из ведущих научных руководителей ДВОРАН по химии. Его уже нет в живых. Он был один из передовых людей по сорбентам, занимался сорбентами, Фукусиму тушили его разработками.
Мы уже давно поняли, что во Владивостоке культура очень живая, не резистентная, ты можешь собрать лекторий из двадцати спикеров за вечер. Мы часто такое делали, допустим, по турмаршруту города Владивостока собирали конференцию. Получается, каждое архитектурное бюро, те, кого мы пригласили, должно было разработать свое видение туристического маршрута Владивостока. Дело в том, что у нас было всего полтора дня на организацию и соответственно у людей всего сутки, чтобы подготовить видение и у нас было двенадцать спикеров с презентациями. У нас очень хорошие сообщества в городе.
ВГ: Дело в том, что багаж, который у нас был, он доверительный. Есть уже какой-то пул людей, обществ, которые нам верят, доверяют и мы с ними взаимодействуем.
НГ: Это же не первая ваша мастерская. Вы до этого были на территории бывшей фабрики «Заря».
ВГ: Вот там и была наша первая.
ФМ: Не считая гаража. Мы начинали как все, с гаража.
НГ: Почему вы переехали? Это было связано с расширением территории, необходимой вам?
ВГ: В основном, да. Нам нужна была побольше площадь. Те двести квадратов, что у нас были на «Заре», мы из них вырастали, не понимали, как дальше расти, где еще взять площадь. И по стечению обстоятельств нам предложили эту территорию.
ФМ: Мы только сейчас уже можем волевым усилием что-то сделать. А так, когда начинаешь, подвернулась возможность – пользуешься. Тогда как раз нам позвонил знакомый, сказал, что арендует помещения, не знает, что с ними делать, приезжайте посмотреть. Мы приехали, а тут вместо двухсот квадратов восемьсот и еще неподалеку.
НГ: То есть вы искали недолго?
ФМ: Мы не искали. Ситуация была такая. У нас была мастерская двести квадратов. А мы этим заказали из Китая станки. И пока они к нам ехали, мы не знали куда их ставить, то есть возможности производственные расширять решили, а куда ставить не подумали. Думали – ну придут, там разберемся. Как раз тогда и повернулась возможность, поехали, посмотрели. Когда мы «запрыгнули» сюда, нам нужно было триста квадратов. А сейчас уже и тут тесновато.
ВГ: Сейчас, если заметили, у нас куча пристроек, складов, мы не вмещаемся.
ФМ: На самом деле, нам очень нравится это место, тут все хорошо и сотрудники его любят. Но у нас есть потенциал, надо строить, а с землей есть вопросы.
ВГ: Мы находимся в муниципальной аренде.
ФМ: В двух шагах от нас, если подняться, одна из видовых площадок города, сопка с видом на весь город. Про нее мало кто знает.
ВГ: И когда мы пришли смотреть это помещение, оно же в лесной чаще! Южный склон, солнце.
ФМ: Вокруг промка (т.е. промышленная зона). У нас промка удручающая. Мы в России пока подходим только к культуре жилой застройки. А к культуре промышленной, рабочей застройки еще идти. А когда-то в России была культура строительства всего. Хорошо строили. Вы же видели кирпичные казармы, когда к нам шли? Это же казармы, не усадьбы. Боже мой, они же очень красивые. В Минном городке склад фитилей, пять метров квадратных, сейчас бы строили – две сандвич панели и все. А там арочные перемычки из кирпича выложены, замковые камни. Была отличная школа архитектурная. Если видишь плохое здание – всегда виноват архитектор. Не заказчик. Никто не рисует чертеж, кроме архитектора. Все, что из-под его руки вышло, то и построят. Руками архитектора делается документация, заказчик не виноват в том, что плохо. Надо восстанавливать школу.
Продолжение следует…