Этой осенью Общество изучения Амурского края провело автопробег, посвященный 100-летию экспедиции В.К.Арсеньева 1906 года. На маршруте от Владивостока до Тернея было много встреч, как запланированных, так и неожиданных: в школах, клубах, домах культуры, музеях. В городе Арсеньеве нам довелось познакомиться с одним из участников съемок знаменитого фильма Акира Куросавы «Дерсу Узала». Леонид Андреевич Данилевич в то время (1974 год) был егерем Даубихинского охотничье-промыслового хозяйства, а на время съемок фильма неожиданно для себя стал дрессировщиком диких животных. Именно так называлась его должность в съемочной группе Куросавы.
Водка для косули
Сейчас Леонид Андреевич рассказывает:
Пригласил меня сниматься в этом фильме сам Куросава. Когда выяснилось, что для съемок нужен дрессировщик, местные жители тут же меня и назвали: мол, есть у нас человек, который общается со зверями. А у меня звери постоянно жили дома: кто-то подранка приносил, кто-то найденного малыша, я их выхаживал и выпускал. И вот я смотрю – подъезжают «Волги», выходят какие-то иностранцы… Вообще-то я таксидермист, изготовлением чучел занимаюсь, и тогда этим был известен – в Ярославле в музее научился. И ко мне приходили иногда целыми школами, делегациями. Ну и тут я думал – наверное, чучела смотреть приехали. Заходят, говорят здрасьте-здрасьте, я директор фильма Агажданов, это вот Куросава, представили всех…
И говорят: «Мы вас приглашаем дрессировщиком фильма». Я сразу ответил, что я не умею, не знаю это дело, отказываться стал… Потом Куросава посмотрел все мои чучела, а еще лежала у меня книжка «Японские трехстишья». Он меня спросил: «Это вам нравится?». Я ответил: «Нравится», тогда он попросил, чтобы я прочитал несколько стихов. Куросава говорил через переводчика, он по-русски только «сипасибо» знал. А вот Нагами-сан прекрасно говорила по-русски, она обычно общалась с нами. Послушал он мое чтение и сразу сказал: «Тебя берем». Я говорю: «Ну я не знаю, я же егерем работаю». А они мне отвечают: «Мы договоримся в управлении, завтра приходи в гостиницу». Так я стал работать у Куросавы.
Я кормил зверей, ухаживал за ними, они в клетках в лесхозе жили. Занимался этим постоянно с мая 1974 года по январь, они 20 января уехали. Дрессировал тигра Артема, изюбриху Катьку, еще снималась медведица Рита, но в фильме было это вырезано. Олень был, косули, кабаны. Был перерыв, когда меня подменяли, потому что вызвали на семинар, и тогда погибла косуля. В фильме был эпизод, когда казак приносит косулю к костру. Меня не было, это никак не получалось, так они косулю убили для съемок – это был единственный зверь, который погиб. Я сказал, когда приехал: «Да что ж вы так? Ну дали бы ей полстакана водки – и все, она бы спокойной стала, носи куда хочешь ее». Тогда Карлен Семеныч (Агаджанов – И.Е.) сказал: «Все, больше никаких отлучек не будет».
О съемках тигра. Куросава хотел только дикого зверя, он говорил: «У дрессированного – добрые глаза». Поэтому привезли тигра Артема с Дальнереченской зообазы. Вольер закрыли осенней листвой, перед ним был ров с водой, а камера установлена так, что рва не видно. К его краю должны были подойти Арсеньев-Соломин и Дерсу-Мунзук, а на экране бы казалось, что они стоят прямо перед тигром. На первом дубле я пугнул Артема из воздушки, он зарычал, а Мунзук крикнул: «Моя твою не трогай!». А вот второй дубль не получался, тигра долго пугали, а потом он вдруг прыгнул в воду и поплыл. Весь народ врассыпную! Водитель автобуса потом рассказывал: «Сижу, читаю газету, вдруг народ начал в двери запрыгивать, и каждый кричит: «Скорее закрывай!». В салон больше сотни набилось». Рогатиной кое-как отпихнули Артема обратно в воду, съемки свернули. Тигр вымок – виду кинематографического никакого.
Но сцену встречи с амбой все же пришлось доснимать на «Мосфильме» с участием дрессированного тигра. Была и еще одна подмена «диких» артистов домашними. Для сцены кабаньей охоты выписали из Михайловки обычных хряков, выкрасили их черной краской. Я стоял в вольере и по команде «Мотор!» охаживал стадо хворостиной. Они пускались в бега, а оператор снимал все это. Дублей десять сделали, хряки после пробежек еле дышат, краска с них вместе с потом скатывается. Куросава настаивает еще на одном дубле. Я ему говорю: «Все. Не выдержат больше, сдохнут. Убыток большой придется платить»… У меня осталось на память много фотографий рабочих моментов фильма. Был у меня уникальный снимок самого Куросавы без темных очков – он всегда на всех фото в очках. Но я отдал этот снимок его сыну Хитао Куросава в 2000 году, когда он приезжал в Арсеньев на 25-летие фильма «Дерсу Узала».
Загадочный Куросава
Немного – в дополнение к рассказу Леонида Андреевича Данилевича. Первые кадры будущего фильма были отсняты 28 мая 1974 года, последние – 14 января 1975 года. 8 месяцев напряженного труда, с выездами далеко в тайгу, порой на военных тягачах, с гнусом летом и морозами зимой, когда приходилось греться у костров – точно так же, как самому Арсеньеву в его экспедициях… Фильм снимали в основном в Анучинском и Яковлевском районах; метель на озере Ханка воссоздали на озере Маточном близ Пухово; хабаровскую станцию Корфовскую «нашли» у поселка Минеральный, где в 1974 году строилась железная дорога. Золотую приморскую осень запечатлеть на пленку не удалось – она была на редкость краткой, и осеннюю тайгу позже создали искусственно, нацепив тысячи листков на голые ветки. Кстати, получилось очень натурально.
Подготовка к съемкам была по-японски тщательной, даже скрупулезной. Каждое утро артисты, уже переодетые и загримированные, выходили из гостиницы «Таежной» в центре города Арсеньева, и сам Куросава внимательно осматривал их внешний вид. Мелочей для него не существовало: так, в рюкзак Арсеньева-Соломина были уложены именно те вещи, которые брал в походы сам путешественник. Котомку для Дерсу игравший его Мунзук сшил сам – по заданию Куросавы. Съемки на натуре велись крайне осторожно: старались не приминать траву, не нарушать расположения сучьев и коряг при установке аппаратуры, осторожно тянули кабели. Куросава самолично поправлял в кустах и траве что-то невидимое; по свидетельству Данилевича, он мог буквально часами перекладывать сухие листики, пинцетом расправлять мох у пня, невзирая на явное нетерпение остальной съемочной группы.
Эпизод переправы через реку Такему, когда Дерсу чуть не погиб, снимали в Ольгинском районе, на реке Аввакумовке. По сценарию сильное течение несет плот на пороги, но в последний момент Дерсу спасается, перепрыгнув на дерево, торчащее из воды. Плот закрепили на тросах; к берегу довольно спокойной Аввакумовки подогнали автоцистерны с водой и с их помощью создали бурное течение. Максим Мунзук, игравший роль Дерсу Узала, плавать не умел, но на замену его дублером не согласился. Все прошло удачно: Мунзук-Дерсу вовремя прыгнул, вцепился в сук, повис на нем, прозвучала команда: «Снято!». Про висящего над водой Мунзука на время забыли, но тут он выдал такой забористый мат, какого гольд Дерсу наверняка не знал…
Акира Куросава, как и все творческие натуры, был сложным человеком. С первым оператором фильма Федором Добронравовым у него не сложились отношения, и доснимал фильм Юрий Гантман. Характерно признание директора фильма К.Агаджанова: «Не привык я так работать. Все готово к съемке, а он ее отменяет. Не так блики пали. А у меня план!». Куросава был неразговорчив, неулыбчив, никогда не снимал темных очков, так что выражение его лица было трудно понять. Только характерный жест мэтра, запомнившийся многим, – резкая отмашка ладонью, вывернутой наружу – говорил о том, что он доволен отснятым материалом… В итоге 8-месячной работы в Приморье фильм «Дерсу Узала» стал шедевром, получив несколько международных призов, и среди них – американского «Оскара».
Иван Егорчев
Укротитель амбы, или как снимали “Дерсу Узала” / И. Егорчев // Дальневост. ведомости. – 2006. – N 49. – С. 11.