Осип Эмильевич Мандельштам (1891-1938) русский поэт, прозаик и переводчик, эссеист, критик, литературовед. Одному из крупнейших русских поэтов XX века Осипу Мандельштаму – 130 лет со дня рождения.
Он оставил свой след в поэзии, но его жизненный путь трагически закончился во Владивостоке, став трагической страницей владивостокского пересыльного лагеря «Транзита».
Живший в имперской России Мандельштам не мог воспринять новую советскую страну. Он пытался сопротивляться, писал стихотворения, в самых горьких строках которых не ослабевает восхищение перед жизнью. Осип Эмильевич не принял окружающую действительность и новую идеологию. Поэт вошел в прямой конфликт с ними.
В 1933 году Мандельштам пишет стихотворение о Сталине «Мы живем, под собою не чуя страны». Стихи, которые больше, чем стихи – поступок, отчаянный по смелости акт гражданского мужества, подобный которому трудно найти в истории литературы. А Борис Пастернак назвал этот поступок самоубийством.
Я все отдам за жизнь — мне так нужна забота —
И спичка серная меня б согреть могла.
«Кому зима — арак и пунш голубоглазый…»
Колют ресницы. В груди прикипела слеза.
Чую без страха, что будет, и будет — гроза.
Кто-то чудной меня что-то торопит забыть.
Душно — и всё-таки до смерти хочется жить.
«Колют ресницы. В груди прикипела слеза…»
Владивостокский пересыльный пункт
В 2011 году искусствовед Валерий Марков выпустил книгу «Варлам Шаламов: история одного рассказа. К 120-летию Осипа Мандельштама». В ней он пишет об истории и расположении «транзитки» – Владивостокского пересыльного лагеря. По словам Валерия Маркова, перпункт был основан в 1931 году по инициативе Иосифа Сталина после визита во Владивосток Ворошилова. Просуществовал лагерь до 1941 года. В нем заключенные ожидали пароходов в порт Нагаево (Магадан). Пароходы уходили из нынешнего рыбного порта на Чуркине. До него зэки шли пешком. Но многие считают, что он находился прямо на месте нынешнего автовокзала – на Второй Речке.
Из пересыльного лагеря поэт написал последнее письмо брату Александру: «…Я нахожусь — Владивосток, СВИТЛ, 11 барак… Здоровье очень слабое. Истощён до крайности. Исхудал, неузнаваем почти. Но посылать вещи, продукты и деньги не знаю, есть ли смысл. Попробуйте всё-таки. Очень мёрзну без вещей…» Во Владивостоке поэт провел последние два с половиной месяца своей жизни. Достоверной информации об этом периоде очень мало. В цитировавшемся выше письме есть и такие слова: «Последние дни я ходил на работу, и это подняло настроение». Владивостокский историк Валерий Марков говорит, что поэт, находясь на «транзитке», работал на каменном карьере, остатки которого сохранились: «Здесь был крутой склон, вот они камни и носили — укрепляли склон, ровняли площадки. Во время отдыха поэт сказал напарнику: «Моя первая книга называлась «Камень», и последняя тоже будет камнем…». Когда на улице Овчинникова, 18/20 начали строить жилой дом, строители наткнулись на захоронения. Бывшие заключенные утверждали, что именно на этом месте хоронили умерших зэков в 1938–39 годах. Сейчас на месте стройки сквер Веры и Надежды с каменной свечой в память о жертвах политических репрессий.
«Когда я свалюсь умирать под забором в какой-нибудь яме…»
27 декабря 1938 года Осипа Эмильевича не стало. Ему было 47 лет, и он умер в пересыльном лагере во Владивостоке. Это единственное, что мы знаем точно.
Осип Эмильевич Мандельштам – поэт с той музыкой стиха, которая заселяет ночи.
Не мучнистой бабочкой белой
В землю я заемный прах верну —
Я хочу, чтоб мыслящее тело
Превратилось в улицу, в страну.